Одной из малоизученных проблем в историографии являются вопросы взаимоотношения башкирских племен с государством кочевых узбеков, оформившимся в 1420-е гг. в восточной части улуса Джучи. Термин узбек появляется в 1360-е гг., а с 80-х гг. XIV в. восточная часть улуса Джучи именовалась узбекским улусом (дийар-и узбек или вилайат-и узбек) [1, с. 38]. После смерти Едигея за власть начали борьбу Улуг-Мухаммед и Барак. Последний был сыном Кайричак-оглана, внуком Урус-хана, и принадлежал к династии Тукатимуридов. Абд-ар-раззак Самарканди пишет, что в 826 г. х. "Борак-оглан захватил орду Мухаммед-хана, и большая часть улуса Узбекского подчинилась и покорилась ему" [2, с. 196]. По мнению М.Г. Сафаргалиева, в 1422–1423 гг. большинство улусов на западе было подвластно Бараку [3, с. 450]. Барак был государем так называемых кочевых узбеков. Примерно в 1421 г. его поддержали мангыты, прежде всего их предводитель – сын Едигея – Мансур [4, с. 94]. Следует отметить, что Мансур был племянником Барака: его родная сестра Суйдуним-Султан была женой знаменитого эмира Едигея и, соответственно, матерью Мансура.

Описание ключевых для печенегов структур власти приводилось в привычных каждому средневековому автору понятиях: "князь" (рус. летописи), "старейшина" (архиепископ Бруно), "архонт", "начальник" (византийские хроники). Очевидно, что все эти определения носили общий характер и были применимы к любому представителю печенежской знати. Имелись ли на самом деле функциональные различия между входившими в состав данной кочевой элиты социальными группами, и какие изменения она претерпела за период своего пребывания в Северном Причерноморье и будет целью нашего исследования.